Энигмастер Мария Тимофеева - Страница 86

– Не держи на нас зла, – сказала Маша. – Мы этого не знали.

– Коль скоро не знали, нужно было просто спросить. Я бы все объяснил. Что тут сложного?

– Видишь ли, – вздохнула Маша. – До недавнего времени у нас не было обычая переговариваться с теми, кто нам непонятен.

– Тогда, может быть, вы прекратите допекать меня успехами своей военной науки?

– Я об этом позабочусь, – обещала Маша. – Может быть, тебя порадует новость о том, что военная наука у нас стала разделом истории. Мы давно уже ни с кем не воюем.

– Вот и славно. Немного уважения никому еще не вредило. В конце концов, не такой уж я частый гость в вашем мире. Большую часть времени я лежу в самом глубоком месте океанской впадины, зарывшись в грунт, и размышляю о вечности.

– Не мог бы ты поделиться со мной своими мыслями?

– Они не покажутся тебе откровением. Ведь я простой организм. Или я уже говорил об этом? Поэтому мысли у меня простые. И ме-е-едленные. Как и сам я. Мне некуда спешить. Позади меня вечность, да и впереди, в общем, тоже. Ну вот, скажем:

Вырвавшись далеко вперед,
Рискуешь увидеть спины отставших.
Жизнь – это бег по кругу.

– Забавная мысль, – сказала Маша, хотя ничего не поняла.

– Спасибо. На самом деле, ничего особенного. Это я так умничаю. А вот еще:

Когда весь мир на тебя ополчился,
И смысл бытия безвозвратно утрачен,
Найди утешение в огненном танце.

– Похоже, кое-кто и вправду умничает, – заметила Маша.

– Я лишь пытаюсь намекнуть, что мое время на исходе. Думаю, раз уж ты сообразила, как себя со мной вести, то окажешься достаточно умна, чтобы понять, что с моим весом на суше не очень-то комфортно.

– Извини. Не каждый день удается запросто поболтать с Гигантским Чудовищем. Да еще из ушедшего мира. Наверное, я должна что-то сделать в соответствии с твоей программой?

– Для начала, – сказало Чудовище, – слезь со своего постамента и за что-нибудь ухватись, да покрепче. Всё же вы здесь такие мелкие! Уж ты как хочешь, а станцевать я должен. Будет шумно. Кстати, можешь хлопать в ладоши в такт своей внутренней музыке. Вряд ли я услышу, но мне будет приятно сознавать, что впервые за долгое время у меня снова есть аудитория.

– С радостью, – сказала Маша.

Она со всей мочи стала отбивать ладошками ритм. Поскольку Маша не сильна была в мелодических конструкциях исчезнувших цивилизаций, она как умела воспроизводила партию малого барабана из «Болеро» Равеля.

Гигантское Чудовище не возражало. Оно грузно выпрямилось во весь свой соответственный имени рост и пустилось в пляс. Так как массивная туша не слишком располагала к батманам и эшапе, танцевальный номер заключался в перевалке с ноги на ногу, игривой жестикуляции верхними конечностями и размеренном покачивании головой. Всего этого хватило, чтобы остров как следует встряхнуло, а от шезлонгов и тентов в радиусе сотни метров остались одни щепки.

– Пожалуй, достаточно, – сказало Чудовище, шумно переводя дух. – Будем считать, что программа выполнена, – оглядевшись, оно добавило: – Кажется, я не слишком здесь намусорил.

Затем Чудовище выпустило в благоговейно застывшие грозовые тучи несколько длинных языков разноцветного пламени, которые сразу же рассыпались большими красивыми звездами.

– Ты уже уходишь? – спросила Маша.

– Увы, – сказало Чудовище. – Заболтался я с тобой. Да и тяжело тут у вас, на воздухе. Пора мне возвращаться в свою впадину. Уж не знаю, стоит ли нынче топать на тот конец острова, как полагалось бы.

– Наверное, не случится ничего страшного, если сегодня ты отступишь от заведенного распорядка, – сказала Маша. – К сожалению, мы оказались не готовы к твоему визиту надлежащим образом. Но в следующий раз все будет устроено так, чтобы ты мог спокойно прогуляться по острову и вволю потанцевать. Я сама прослежу за этим.

– Буду чрезвычайно признателен, – сказало Чудовище. – А теперь… ну, ты знаешь, что нужно сделать.

Маша немного растерялась. Но, к счастью, ненадолго – еще до того, как выжидательное выражение в огромных, похожих на шлифованный изумруд, глазах Чудовища сменилось недоумением.

– Додзо го-будзи-дэ, Дай-Кайдзю, – сказала она торжественно.

– Очень мило, – заверило Чудовище. – У тебя очаровательный акцент. Впрочем, смею тебя заверить, я понял бы сказанное на любом языке.

– Но как тебе это удается?

– Я и сам не знаю, – страховидная физиономия не выражала ровным счетом ничего, но в голосе отчетливо звучала растерянность. – Тебе лучше задать этот вопрос моим создателям.

– Боюсь, они уже не ответят.

– Тогда прими это как данность.

– Хорошо, – сказала Маша и повторила уже по-русски: – Прощай, Гигантское Чудовище.

Играющая перламутровыми блестками живая гора подалась назад и начала медленно, очень ме-е-едленно отступать в морские воды. Едва только ступни ног Чудовища увязли в прибрежном песке, как время оттаяло и продолжило свой бег. С удесятеренной силой взвыл холодный ветер, зазмеились молнии, небесный гром смешался с тяжким шумом взбеленившегося прибоя.

Прямо перед Машиным носом словно бы из ниоткуда возникла мощная фигура юноши Сабуро.

– Бегите прочь, Маша-сан! – вскричал тот, раскинув руки и пытаясь прикрыть ее своей широкой спиной. – Я задержу эту тварь!

– Успокойтесь, Сабуро-сан, – печально промолвила Маша. – Гигантское Чудовище уходит.

Сабуро в растерянности опустил руки.

– Что, совсем? – спросил он.

– Через девяносто девять лет оно вернется. Как и предсказывал профессор Хисамацу в своих таблицах.