Энигмастер Мария Тимофеева - Страница 85

На короткий миг Маша испытала озабоченность. Ей как-то предстояло изложить увиденное в отчете, который традиционно составлялся письменно. А слов для описания могло и не найтись.

Где-то ближе к обеду Гигантское Чудовище ступило на берег острова Кимицусима.

– Машечка, что ты собираешься делать? – осведомился Пармезан тревожно.

Маша ему не ответила.

Она встала с шезлонга, раскинула руки, чтобы казаться больше, чем есть на самом деле и закричала что есть сил:

– Ёку ирассяймасьта, Дай-Кайдзю!

«Добро пожаловать, Гигантское Чудовище!» Почему-то ей думалось, что сумасшедший рыбак не ошибся, и японский язык будет понятен всякому монстру в этих краях.

Как вы отреагируете на то, что с вами пытается заговорить, к примеру, майский жук? Даже если он взывает к вам пронзительным тонким голосом? Услышите ли? Ну, допустим, услышали. И как поступите? Пройдете мимо по своим делам, пожав плечами и мимолетно поразившись чудесам природы – тем более что жук изъясняется на непонятном вам языке? Наступите всем своим весом, чтобы избавить мир от опасного мутанта? Или остановитесь, снизойдете насколько возможно до его уровня восприятия, захотите понять, что ему, жуку, от вас нужно, и есть ли у вас общие темы для обсуждения?..

И вот еще что: сделайте поправку на то, что вы Гигантское Чудовище.

– Машка!.. – протянула Стася Чехова с укоризной.

– Цыц! – прикрикнул на нее Пармезан. – Тишина в эфире! Готовность экстра!..

Но тут время остановилось.

Маша стояла, задрав голову, обмирая от ужаса и восторга. И смотрела, как над нею склонялся сверкающий перламутровый небоскреб.

Согнуться пополам Гигантское Чудовище не отважилось. Оно просто подогнуло исполинские свои ноги и село на хвост. Все равно ему с трудом удавалось поймать взглядом своего крохотного собеседника. Зато Маше такое не составляло труда. Голова монстра походила на приоткрытый чемодан. Внутри чемодана клубилась тьма и что-то полыхало злым багрянцем. А еще он простирался во весь горизонт.

– Нельзя ли тебе отойти подальше? – спросило Чудовище. – И забраться на какую-нибудь возвышенность? За тобой нелегко уследить.

Жуткие челюсти при этом оставались неподвижны, и голос звучал непосредственно в Машиной голове. Спокойный, немного механический, но удивительно приятный баритон. Таким обычно разговаривают рисованные медведи в мультиках.

– Я попробую, – сказала Маша.

Она попятилась шагов примерно на полста, поднялась на открытую веранду, что примыкала к пляжу, и взобралась на деревянный столик, что показался ей наиболее устойчивым.

– Теперь видишь? – спросила она.

– Более или менее, – сказало Чудовище. – Как ты догадался?

– Догадалась, – поправила Маша. Она подумала, стоит ли ей углубляться в профессиональные нюансы, и решила, что не тот нынче случай. – Все произошло случайно. Но мне показалось, что приветствовать тебя было бы правильно.

– Так и есть. Это правила игры.

– Игры?

– Конечно, игры. Еще можно это назвать программой. Или ритуалом. Так даже вернее. Если хочешь, можешь считать меня аттракционом.

– Если ты аттракцион, то довольно большой.

– Те, кто меня создал, были немаленькими. В сравнении с тобой и твоими соплеменниками они были просто гиганты! Понимаешь, они устраивали праздник. Не помню уже, по какому поводу. Праздник урожая… праздник моря. Какая разница? А потом из воды выходил я, исполнял ритуальный танец и пускал в небо фейерверки. Может быть, я олицетворял в их глазах какое-нибудь древнее божество. Не знаю, мне об этом не сообщили. Когда я появлялся, меня радостно приветствовали и забрасывали цветами. А когда пора было уходить, со мной трогательно прощались. До следующего праздника.

– Странные у вас были развлечения. А что, погода была такая же скверная?

– Видишь ли, погоду я приносил с собой. Ненастье с грозой и ветром больше всего нравилось моим создателям. – Маше показалось, что Чудовище вдруг сентиментально шмыгнуло носом. – Они очень любили гулять под проливным дождем.

– Что с ними случилось?

– Не знаю. Однажды пришла пора выходить из моря, а на берегу никто меня не приветствовал. Остров был пуст и заброшен. И так много раз, пока дворцы не обратились в руины, а руины – в песок. А потом пришли вы. Но незаметно было, чтобы вы мне сильно обрадовались.

– Наверное, не всем нравился твой ритуальный танец.

– Я всего лишь выходил на берег с одной стороны, пересекал остров и уходил в воду с другой. Чтобы потом вернуться. Мне ведь нужно было соблюдать правила игры. Выполнять обязательную программу. Посреди острова я немного танцевал. И пускал фейерверки, без этого нельзя. Возможно, я не был чересчур осмотрителен. Что-нибудь задевал ненароком. Ну так и ваши дворцы, согласись, не были образцами прочности! И вы могли бы не возводить их на пути моего следования…

– Ты и сейчас намерен вытоптать весь остров?

– Не думаю. Хотя эту убогую халупу, что едва видна среди деревьев, я могу ненароком задеть. Вряд ли это пойдет ей на пользу. Поверь, здесь нет злого умысла. Таковы правила игры. И потом, на суше я недостаточно грациозен, чтобы совершать маневры. А поглядела бы ты на меня в воде!

– Для меня это было бы честью.

– Для меня тоже. Ты умен и сообразителен. То есть, конечно, умна… – «Как птица-говорун», – подумала Маша. – Ты говоришь со мной. Ты даже догадалась меня поприветствовать, а это очень важная часть ритуала. Не то что в прошлый раз!

– А что было в прошлый раз?

– Просто кошмар. Крики, беготня… Иной раз пытались остановить меня какими-то нелепыми машинками, что изрыгали огонь и вонючие дымы, швыряли в меня мелкими снарядами, использовавшими энергию взрыва. Смешно… – но в голосе его не чувствовалось веселья. – Не сочти за бахвальство: для вашего оружия я практически неуязвим. К тому же, мне непонятно, зачем вы пытаетесь меня уничтожить? Я в общем-то простой механизм. Или организм, считай как хочешь. Все, что мне нужно, – это прогуляться с одного конца острова на другой. И, разумеется, станцевать мой танец. Больше ничего.