Энигмастер Мария Тимофеева - Страница 79

Судя по всему, Сабуро так и не справился с миссией по допущению Маши к тайнам острова Кимицусима. Возможно, он не очень и старался. Рыкнув напоследок, босс удалился вглубь помещения, а Машу под локоток вывели на свежий воздух.

– Мне очень жаль, – сказал Сабуро, пряча взор. – Но вам все же придется покинуть остров.

– Кто такой Фудзивара? – спросила Маша.

– Это я, – ответил Сабуро и поклонился. – Меня зовут Сабуро Фудзивара, и я действительно третий сын у моих досточтимых родителей. Как вы справедливо уяснили из моего имени. Япония – страна традиций.

– У вашего начальника интересные татуировки.

Теперь Сабуро и в самом деле выглядел не на шутку смущенным.

– Профессор Танака – настоящий гокудо, – пояснил он. – У вас принято говорить – якудза. Поэтому он несколько… гм… авторитарен. Танака-сэнсэй принадлежит к влиятельному синдикату Кодзима, который контролирует небольшие острова Родины Солнца.

– А профессор он тоже настоящий? – спросила Маша иронически.

– О да, – сказал Сабуро. – Танака-сэнсэй является уважаемым специалистом в области палеонтологии и криптобиологии. Его труды изучают в университетах.

– Наверное, его познания очень кстати для предупреждения стихийных бедствий.

– Вам нужно понимать некоторые особенности наших традиций, Маша-сан. Исторически сложилось, что в минуты испытаний якудза приходили на помощь населению зачастую раньше правительства. К тому же, их методы управления в экстремальных ситуациях бывали не в пример эффективнее.

– Я представляю, – сказала Маша.

– Существуют предубеждения, – продолжал Сабуро, между делом уводя ее все дальше от купола МКП. – Но якудза давно уже не те зловещие преступники, что были когда-то. Это всего лишь одна из освященных вековыми обычаями субкультур. Иногда они бывают весьма полезны. Вот как сегодня…

Маша решительно освободила руку от его бережной, но настойчивой хватки.

– Мне жаль не меньше вашего, Сабуро-сан, но мы не договорились.

– В конце концов, я мог бы применить силу.

– Вы тоже гокудо? – спросила Маша.

– Нет! – с жаром воскликнул Сабуро. – Как такое могло прийти вам в голову?!

– Я так и подумала, – сурово сказала Маша. Она умела выглядеть неприступной, когда очень хотела. – Вы, верно, знаете, что профессиональное сообщество энигмастеров, – Маша сознательно не употребляла термин «Тезаурус», поскольку он мало о чем говорил непосвященным, – имеет свои преимущества. В частности, оно бывает крайне злопамятно. Препятствовать энигмастерам в исполнении профессиональных обязанностей себе дороже. То есть, мы никому не отказываем в помощи, и все же…

– Но ведь вы, кажется, в отпуске, Маша-сан, – возразил Сабуро с внезапной прозорливостью.

– С чего вы взяли? – поразилась Маша. Ей всегда был любопытна логика рассуждений дилетанта, ведущая к верным умозаключениям. Да, не время и не место, но тут уж ничего нельзя было поделать.

Впрочем, аргументация, приведенная юношей, ее несколько разочаровала своей примитивностью.

– На острове Кимицусима энигмастерам делать нечего, – пояснил Сабуро. – Здесь ничего и никогда не происходит. Посудите сами, Маша-сан: что может происходить в человеческом сообществе из полутора тысяч человек, одну треть которого составляет служба гостиничного сервиса? Ну разве что в предбаннике офуро кто-нибудь перепутает кимоно…

Маша порозовела. Вряд ли Сабуро имел в виду что-то определенное, но третьего дня именно она после горячей кедровой купели ушла в номер в чужом сиреневом кимоно. И чужих сандальках-гэта. А все потому, что глубоко задумалась о судьбах человечества после того, как наша галактика столкнется с Туманностью Андромеды. Ничто так не располагает к размышлениям о возвышенном, как деревянное корыто с кипятком. До означенного события оставалось еще примерно три миллиарда лет, но Маша не могла ждать так долго.

– И тем не менее прямо сейчас здесь что-то происходит, – заметила она не без иронии.

Теперь настал черед Сабуро менять цвет лица.

– Цунами, – сказал он, – это всего лишь цунами. Не нужно делать из него больше, чем оно того заслуживает. Цунами на Японских островах отнюдь не редкость, и мы не относимся к ним, как к чему-то из ряда вон выходящему…

– Я помню, – сказала Маша рассеянно. – У вас тут страна традиций.

– Да, – сказал Сабуро. – Традиции вносят в нашу жизнь гармонию, а также позволяют ощущать неразрывную связь с предками. Аутентичность для настоящего японца – не пустой звук. Но существуют традиции, в которые мы предпочитаем не посвящать гайдзинов, то есть чужестранцев. Пойдемте, Маша-сан, – его пальцы стальным браслетом сомкнулись на ее запястье («Хватка дзюдоиста», – отметила Маша), – я доставлю вас на борт транспорта. Вам пора улетать.

– А что такое камманна? – спросила Маша. – И, заодно уж, бодайна?

– Слова, – беспечно ответил Сабуро. – Два японских слова. Одно означает «немедленно», а другое – «улетать».

Лгать он явно не умел.

Они шли по засыпанной белым гравием узкой тропинке, между аккуратными кустами с мелкой плотной листвой и большими влажно-розовыми, как собачья пасть, цветами.

– Подождите, – сказала Маша. – Камушек попал в босоножку.

Она деликатно и в то же время решительно высвободила руку и оперлась о широкое, как книжная полка, плечо юноши.

– Забавно, – продолжала Маша, стоя на одной ноге и копаясь с ремешком другой босоножки, – почему серые гуси летят на восток, а не на запад? Ведь, кажется, не сезон…

– Простите, Маша-сан, – сказал Сабуро, настороженно разглядывая ползущие по небу низкие тучи, – где вы увидели серых гусей?